Широка ль страна моя родная? Сценарии развития российских городов
Масштабная программа реновации, затеянная московскими властями, мало кого в городе оставила равнодушным. Первоначальные страсти улеглись, и уже видно, что процесс будет начат, хотя нельзя быть уверенным, что в стране, где каждый год приносит все большие неожиданности, рассчитанный на десятилетия проект реализуется по плану. Однако хотелось бы задуматься о том, что означает эта гигантская стройка для идеологии развития страны, так как Москва для России это больше чем столица. Не приходится сомневаться: в новом облике Москвы втой или иной степени сфокусируются представления о будущем всей России. Илогика эволюции этих представлений, на мой взгляд, вызывает тревогу.В мире доминируют если предельно упростить два варианта развития городских агломераций, и они соответствуют той или иной траектории экономического развития страны. Один вариант присущ относительно успешным обществам, развивающимся с учетом интересов своих граждан, удобства их жизни, экологических стандартов и т. д. В такой парадигме города, даже крупные, развиваются, не превращаясь в гигантские муравейники, перенаселенные и скученные. Если посмотреть даже на столицы, которые являются историческими центрами своих государств и в которых сосредоточена значительная часть населения, на Берлин, Варшаву, Мадрид, Лондон и Вену, мы увидим именно такой подход к градостроительству. Притом что в этих мегаполисах живет 4,25%, 4,51%; 6,72%, 13,5% и 19,8% населения соответствующих стран (показатель Москвы 8,43%), они остаются комфортными для жизни: средняя плотность населения составляет в них 3,8; 3,3; 8,6; 5,3 и 4,0 тысячи человек на 1кв. км. ВМоскве к подобным значениям тяготеют лишь предназначенные ксносу хрущевские кварталы: в Нижегородском районе показатель составляет 6, Даниловском 7,4, Кунцевском и Донском по 9 тысяч на 1кв. км. В Америке с ее небоскребами, если исключить Нью-Йорк, ситуация в целом такая же: Атланта, Вашингтон, Чикаго, Бостон и Сан-Франциско имеют плотность населения 1,3; 3,8; 4,5; 4,9 и 6,6 тысячи человек на 1 кв. км соответственно. При этом площадь, например, полумиллионной Атланты достигает трети площади Москвы в пределах МКАД.Если подходить с более общей позиции, окажется, что успешные страны на удивление расточительно относятся к своей территории: значительная ее часть приходится на городские поселения и используется не для промышленных объектов, сельского или лесного хозяйства, адля организации комфортного человеческого существования. В Германии населенные пункты занимают 8,2% территории страны, во Франции 7,3%; даже в Америке, огромной континентальной державе, этот показатель составляет 4,2%. И, пожалуй, только в России он отличается вразы, не превышая 1,1%. Это в песне у нас поется о том, как широка страна моя родная, а россияне живут по совершенно иному принципу, сбиваясь в кучки, будто хотят обнести свои города средневековыми стенами.Конечно, стен давно уже нет, если не считать кремлевских, но психологию централизации не вытравишь. В городской среде обязательно присутствует центральное отопление, которое требует более плотной застройки, иначе потери в энергосистемах зашкалят, узкие дороги, обусловленные стоимостью земли и неготовностью их расширить, а также преклонение перед инфраструктурой, развивающейся с огромным отставанием: в Москве на единицу площади приходится в 15,7 раза меньше станций метро, чем в Париже станций метро и RER. И это притом что площадь пашни в России с 1990 по 2016 год сократилась на 18,8 млн га, то есть практически на такую же территорию, которую занимают все населенные пункты и районы индивидуальной жилищной застройки.Второй вариант характерен для развивающихся стран (которые на деле необязательно успешно развиваются), где важнейшим трендом является концентрация населения в городах из-за гигантского имущественного неравенства между крупными мегаполисами и сельскими районами. Было бы неправильно считать города третьего мира центрами благосостояния однако те, кто в них стремится, надеются прорваться хотя бы в средний класс. Это часто удается в индустриализирующихся странах (Китае, Бразилии, Мексике) и реже в более отстающих (на Филиппинах, в Индии, Пакистане, Египте, Нигерии). Однако факт остается фактом: плотность населения в Каире, Бандунге иКоломбо составляет 1821 тысячу на 1кв. км; в Ченнаи, Дакке и Лагосе от 2527 тысяч, а например, в Маниле 41 тысяча. В России, несмотря на сопоставимые с развивающимися странами показатели социальной дифференциации, города не выполняют функции собирателей люмпен-пролетариата, не становятся они и промышленными и финансовыми центрами глобального масштаба. Будучи скорее историческими центрами (и этим напоминая европейские мегаполисы) или появившись как центры регионального типа по мере освоения новых территорий (и в этом близкие к американским или австралийским), российские города вряд ли могут повторять паттерны тех, что в последние 3040 лет выросли на мировой периферии, аполитика реновации, за которой наверняка последуют схожие эксперименты в провинции, подталкивает как раз к этому.Быстрорастущие мегаполисы развивающихся стран либо поддерживают сами себя, организуя вокруг себя глобальные финансовые потоки (показательно, что совсем недавно в Гонконге участок земли в 1,4 га был продан за рекордные в мире $3,16 млрд), либо развиваются скорее стихийно, порождая внутри себя очаги бедности (как, например, в Сан-Паулу или Каракасе). Характерно, что в бедных странах, как и в России, города занимают меньшую часть территории, чем в богатых, и серьезных причин повторять периферийный опыт в России я, честно говоря, не вижу.Мне представляется очевидной необходимостью расширение территории, отведенной под городские и иные поселения в России, и не случайно-административное, как это было сделано с Новой Москвой в 2011 году, а систематическое, следующее за потребностями граждан. Мегаполисы должны расширяться de facto, как расширяются американские города, фактически превращаясь в сплошные агломерации. Подобный тип развития, на мой взгляд, не только естественен для России с ее пространствами, но и способен породить совершенно новую экономику.Строительство в центральной части мегаполисов, вполне понятное с коммерческой и бюджетной точек зрения, предполагает высокую стоимость жилья и, соответственно, будет воспроизводить стесненные условия существования горожан. Даже если хрущевки расширятся в полтора раза в общей площади, средняя жилая площадь на человека в Москве не станет больше 2224 кв. м против 71кв.м в среднем в США. Напротив, при расширении предложения земель за счет вывода на свободный рынок значительной части участков, принадлежащих государству (в России сегодня в государственной и региональной собственности находится 92,9% земель против 40,4% в США), отмене категорий использования земель (в частности, разрешения застройки лесных зон) и соответствующем падении цен за те деньги, которые будет стоить небольшая квартира в Москве, можно будет построить большой дом в относительно недальнем Подмосковье. Расползание московской и питерской агломераций породит спрос на инфраструктуру и сделает ту же автотрассу Москва Петербург (итем более ЦКАД) окупаемой и потому интересной для частных инвесторов.Новая организация пространства спровоцирует использование гибких локальных систем отопления, что позволит с течением времени потреблять меньше энергии и сократить потери в теплосетях это уже подтверждено вевропейских странах. По мере рассредоточения рабочей силы станет больше удаленных рабочих мест и возможностей работать из дома, как это происходит в развитых странах, разовьются интернет-торговля и системы доставки. Список преимуществ можно продолжать.Однако самыми важными я бы назвал психологические последствия. Российское сознание, как я уже отмечал, травмировано не столько пространствами страны, сколько ощущением того, что эти пространства не принадлежат человеку. Города сконцентрированы, земельные участки малы и огорожены, мир за МКАД или за околицей воспринимается как чужой ивраждебный. Считается, что нельзя посягнуть на лес (национальное богатство) или разбить на участки для жилья поле (как же без урожая) и тем самым формируется сознание постоянного дефицита и устойчивой небезопасности, хотя правильным решением было бы расширение обжитого пространства, что совершенно не противоречит интересам природы вокрестностях Вашингтона белок, наверное, больше, чем во всей Сибири. Наконец, преодоление постоянного загоняния себя внутрь воображаемого заграждения могло бы помочь формированию сознания, не столь зацикленного на противопоставлении нас и их, страны и мира.Выбор стратегии развития российских городов это на самом деле выбор между доминированием общественных интересов и частной инициативой, формальным богатством икачеством жизни, между автаркией и стремлением к открытости. Учитывая нашу историю и доминирующую в российском социуме мотивацию, менее всего можно предположить, что выбор будет сделан в пользу отказа от традиционности.А жаль это еще больше отдалит Россию от тех обществ, культурной частью которых она, безусловно, является.forbes.ru
