С кистью и мастихином против тлена
Подводный археолог-реставратор Центра подводных исследований РГО, член Союза реставраторов России и рекордсмен России по глубоководным погружениям Роман Прохоров вот уже двадцать лет изучает и восстанавливает то, что скрывается под водой. Он рассказал о своей профессии – редкой и крайне опасной, о том, как поднимают предметы с затонувших кораблей, а также об уникальной Библии, которую удалось спасти после того, как она пролежала в Балтийском море 300 лет. О подводной археологииВ России подводных археологов можно пересчитать по пальцам, причём у каждого – узкая специализация. Одни занимаются сугубо керамикой, другие – бумагой, третьи – металлом, четвёртые – тканями. Редко один человек умеет реставрировать одновременно предметы разного профиля. На затонувшем корабле, как правило, есть весь комплекс материалов, начиная от металла, дерева и керамики и заканчивая тканями и экофактами, то есть остатками животного происхождения, к которым относится еда, корабельные крысы, кости.После подъёма сложно предугадать, как себя поведет такой артефакт. Даже два внешне одинаковых металлических ядра, поднятых с одного места, могут по-разному реагировать на обработку: один сохранится, а второй рассыплется. На самом деле у них может быть разный состав, из-за чего внутри ядра происходят разные процессы. Это сложно предугадать. Поэтому реставраторы часто боятся брать предметы из морской археологии. Ведь на них лежит большая ответственность: если ты взял предмет, ты должен его сохранить. А всякое может быть.О профессиональном путиПо образованию я горный инженер. Позже отучился на профессионального водолаза и получил дополнительное образование в области археологии. Лет двадцать назад занялся подводной археологией.Когда появился Центр подводных исследований (ЦПИ РГО), мы стали поднимать большое количество артефактов. Тогда возник вопрос о своей реставрационной мастерской. Я постепенно стал учиться реставрировать металл, затем работал с деревом, тканями и кожей. Последняя моя стажировка была в Эрмитаже по специальности Реставрация мокрого археологического дерева. В определённой мере я могу заниматься практически всем спектром материалов.О собственной мастерскойРаньше мы привлекали сторонних археологов, но это было неудобно. Да и не всегда получается найти такого специалиста. Как правило, у реставраторов и так хватает своей работы. Поэтому мы решили создать свою лабораторию. Мы долго к этому шли, а два года назад открыли мастерскую в Кронштадте на территории музея.Когда есть своя лаборатория, ты можешь оперативно работать с предметами и не ждать, пока артефакт дойдёт до стороннего реставратора, скажем, к зиме. За это время с предметом может произойти что угодно.О выборе подводных предметовУ нас нет задачи поднять как можно больше со дна. Важно сохранить артефакты и передать их в музей. Он в свою очередь тоже не готов брать всё подряд. У музея есть определённые ограничения по количеству артефактов, которые он может принять. Нет смысла брать всё и хранить предметы в фондах, где их никто не увидит.На затонувших кораблях встречаются не только уникальные вещи. Бывает, что палуба завалена массовым материалом, таким как деревянные обломки. Например, судно Архангел Рафаил везло сотни бочек с зерном и салом. Многие из них в итоге лопнули и развалились. Остатки этих бочек – однотипный материал, который не нужен в таком количестве даже музею. Одной бочки достаточно. Поэтому многие вещи мы оставляем под водой – маркируем, складываем в сетку и оставляем на месте. Такие вещи нельзя просто поднять наверх и оставить – они тут же разрушатся. Их надо либо консервировать, либо оставить на корабле.О хранении предметовГлавное правило при извлечении предметов из воды – не разрушить. Нельзя просто подхватить артефакт под мышку. Все вещи мы поднимаем в специальном ящике. А как только предмет оказывается на суше, мы его помещаем в воду. Артефакт нужно оставить в той же среде, в которой он был до этого, чтобы избежать его разрушения. Затем надо как можно быстрее доставить предмет в реставрационную мастерскую, где мы его отмываем, очищаем и укрепляем.В археологии есть два понятия: реставрация и консервация. Реставрация – это восстановление. Она больше применима к музейным предметам, которые разрушаются. В археологии часто так бывает, что следы разрушения предмета – это следы его жизни, поэтому их не стоит маскировать. Одно дело, если посуда разбивается при кораблекрушении, тогда её можно склеить и собрать. И совсем другое, если сосуды специально разбили. В таком случае предметы не надо восстанавливать. Или другой пример: корабль утонул в сражении. Взрывом покорежило иллюминатор. Есть ли смысл его выпрямлять? Нет. Потому что это следствие того, что произошло с кораблёмО работе в Балтийском мореВ основном мы работаем на Балтике. В этом море все довольно хорошо сохраняется. Во-первых, вода здесь несильно солёная. А ведь чем соленее вода, тем быстрее разрушается металл. Во-вторых, море холодное, особенно на тех глубинах, где мы работаем. В-третьих, здесь мало света, а в тёмной воде гораздо лучше сохраняется органика: ткани и кожа. В этом плане нам повезло. Да, сложно работать в таких условиях. Зато предметам хорошо. Они могут долго храниться под водой. Как в случае с судном Архангел Рафаил, который пролежал на дне 300 лет.Ещё одна важная особенность Балтики, которая помогает консервировать артефакты, – это ил. Стоит кораблю оказаться на дне, он начинает аккумулировать взвеси: фитопланктон и осадок. За сотни лет трюм полностью заполняется илом. Он изолирует предметы от воздействия кислорода, а кислород – один из основных разрушающих факторов. Другое дело, что ил пропитывает предметы, отчего они становятся грязными.О самом ценном артефактеКак показала практика, рукописи не только не горят, но и не тонут. С судна Архангел Рафаил мы достали уникальный объект – Библию XVIII века. Несмотря на то что она пролежала под водой 300 лет, книга уцелела. Она была сделана из льняного волокна. Если бы не ил, от неё, наверное, ничего бы не осталось. Это карманное издание на немецком языке. Им пользовался кто-то из членов команды. Сохранились 27 листов – десятая часть книги. Мало кто мог взяться за восстановление такой реликвии. Мы обратились к специалистам высшей квалификации Всероссийского художественного научно-реставрационного центра имени И.Э. Грабаря. Сам я наблюдал, как они работают, учился. Реставрация растянулась на три месяца.Представьте только, что каждую страничку аккуратно переворачивали кисточкой в сосуде с водой, каждый лист отдельно обрабатывался и сушился. Помимо того, что книга была ветхой, она внешне сильно пострадала. Дело в том, что всё это время она лежала на тарелке с угрём, которым питался экипаж. Этот жир частично пропитал Библию, и эти места стали ломкими. Вдобавок бумага насквозь пропиталась илом. Рыбий жир со временем изменил свою структуру, поэтому он сложно удалялся. Надо было подобрать такой реактив, который смог бы и пятно удалить, и при этом не повредить бумагу.В тех местах, где бумага отсутствовала, мы её доливали: брали старую архивную бумагу, сделанную из того же материала, делали из неё кашицу и доливали в недостающие фрагменты. В итоге мы воссоздали книгу, которую можно листать и трогать руками. Это была колоссальная и сложнейшая работа. В России подобного никто не делал. О работе с металломС корабля Архангел Рафаил мы подняли крошечную литую чернильницу. Она изначально хорошо сбереглась, потому что была толстостенной. Кроме того, она изготовлена из медного сплава, а он сам по себе хорошо сохраняется в воде. С того же судна мы подняли другой металлический предмет – оловянную супницу.Казалось бы, предмет менее ювелирный, но работы с ним было намного больше. На металле появилась коррозия, возникли сквозные дыры. Кроме того, у супницы не было дна. А вот крышка сохранилась идеально. Дело в том, что ёмкость была тонкостенной и быстро прохудилась. А крышка была толстой, её выковали молоточком – в итоге металл уплотнился, и крышка сохранилась намного лучше, чем супница.О сложности работы с деревомПод водой стенки клеток дерева начинают химически разрушаться. Из них вымывается целлюлоза – в итоге древесина теряет свою прочность. Предмет начинает ссыхаться и трескаться буквально на глазах. Внутренний каркас нужно либо укрепить, либо заменить. Для этих целей мы используем разные полимеры. Это сложная и кропотливая работа.О реставрации кожиКожу сложно сохранить, ведь за годы, проведённые под водой, её структура меняется, а дубильные вещества вымываются. Поэтому после очистки её надо укреплять полимерными пропитками. Затем мы помещаем кожу в специальную морозильную камеру, где температура составляет 30 С. Там она сушится порядка двух месяцев – за это время жидкость, которая остаётся в коже после всех промывок, прочисток и пропиток, испаряется. Но всё равно даже после всех манипуляций восстановить её эластичность и прочность практически невозможно. Поэтому, если изделие разошлось на много частей, его проще так и оставить фрагментарно.О реставрации одеялаС Архангела Рафаила мы подняли матросское одеяло. Оно состоит из двух частей: верх – шерстяной, низ подшит льняной парусиной. Этот предмет много раз ремонтировался, причем грубыми мужскими руками. Когда мы его извлекли, оно уже расползалось. Одеяло было насквозь пропитано дёгтем. Только на то, чтобы его отмыть, у меня ушло порядка 150 литров изопропилового спирта – он относительно дешёвый и менее токсичный. Я чередовал спирт и мягкое моющее средство, отмывал кусочек за кусочком. Таких этапов очистки было семь. К тому же одеяло само по себе тяжёлое, поэтому его было сложно поднимать.Дальше была кропотливая работа по его ремонту. Нужно было подшить разрывы. Это одеяло придавило бочкой – его немного повредили при извлечении из трюма. Под микроскопом я сделал анализ нитки и выяснил, что она льняная. Подобрал аналогичные. Этим артефактом я занимался достаточно долго – около двух месяцев.О самом опасном погруженииСложное погружение – это когда ты проникаешь внутрь заиленного корабля. Как бы аккуратно ты ни плавал, где-то ластами махнул, что-то нечаянно задел. Стоит подняться илу – ты уже ничего не видишь. В маленьком трюме можно просто не найти дверь. Начинаешь двигаться на ощупь, нервничаешь. Конечно, когда ты проникаешь в помещение, всегда разматываешь катушку, чтобы по ниточке отыскать выход. Но у меня бывали ситуации, когда нитка терялась. Много было случаев, когда я мог остаться на судне. Многие мои друзья погибли, исследуя корабли.Ещё опасно находиться рядом с сетями. В них легко можно попасться. Если зацепился вентилем – дёргаешь сети, ещё сильнее в них запутываешься. Поэтому мы всегда стараемся погружаться с напарником. Если ты запутаешься – коллега поможет. У меня был случай, когда я погружался один на глубину больше 50 метров. Это было лет восемь назад. Мой напарник заболел, мы закрывали сезон, и надо было обязательно нырнуть. И я попался в сети. Помню, как уже простился с жизнью. Но в последний момент я выпутался. Сложная была ситуация. До сих пор мурашки по коже.Источник
