«Форма воды»: Земноводная любовь немой уборщицы и подопытной амфибии
Мария Кувшинова — о фильме Гильермо дель Торо, в котором находится место мастурбации и сказке одновременно
18 января в прокат выходит «Форма воды» Гильермо дель Торо — история любви немой уборщицы и амфибии из научной лаборатории времен холодной войны, взявшая главный приз Венецианского кинофестиваля и два «Золотых глобуса». По просьбе The Village Мария Кувшинова посмотрела картину и рассказала, почему фильм вынужден принимать форму сказки (не считая, конечно, открывающую сцену с мастурбацией) и при чем здесь кинокомиксы и ностальгия по романтизму без «Тиндера».
В «Сокрытии слона», книге об истории сценической магии, Джим Стейнмейер рассказывает о том, как иллюзионисты используют обыденные жесты и повседневные ритуалы, чтобы отвлечь внимание зрителя. Но реальность постоянно меняется и фокусы погибают вместе с маскирующими их предметами. Когда-то иллюзионист жестом упаковщика на кассе брал бумажный пакет с потаенным механизмом, взмахивал им в воздухе и раскрывал с характерным хлопком, который в сознании публики был однозначно связан с пустотой. Однако по мере замены бумажных пакетов на пластиковые жест перестал быть узнаваемым, фокус устарел и умер.
Но именно таким устаревшим жестом из другого времени открывает бумажный пакет немая уборщица исследовательского центра «Оккам» — чтобы положить туда два оторванных пальца, выплеснутых из ведра с кровавой пеной.
Один американский проповедник, как будто вторя ненавистникам «Матильды», заявил о том, что «Форма воды», фильм о любви немой уборщицы и подопытной амфибии — это «конец нашей цивилизации», ведь человек здесь вступает в физическую связь со зверем. Хотя дель Торо всегда снимал про уродов и людей, а вечный сюжет о Красавице и Чудовище никогда не исчезнет из культуры, пастор отчасти прав — это фильм о затонувшей Атлантиде, о прошлом, которое уходит в землю как вода. Несложно воссоздать костюмы и декорации условных 1960-х или ветхозаветный шовинизм персонажа Майкла Шеннона, или атмосферу холодной войны, с которой связана одна из сюжетных линий, но как воссоздать исчезнувший жест? И кто, кроме Гильермо дель Торо, знает о том, что утраченное — не в реквизите, а в жестах и чувствах: в эпоху «Тиндера» сама идея невозможной любви становится предметом ностальгии.
Кинематографу по-прежнему под силу оживлять умершее и умерших, и «Форма воды» — еще и оммаж старому кинематографу (героиня и ее сосед-художник делят пространство, расположенное над залом вечно пустующего кинотеатра; однажды с потолка на кресла прольется много воды). В эпоху кинокомиксов взрослый фильм о любви вынужден маскироваться под детскую сказку (но в какой детской сказке знакомство с героиней начинается со сцены мастурбации — тоже, кстати, в воде?). И фильм дель Торо — антитеза заполняющим экраны супергероям: человек-амфибия обладает всеми внешними атрибутами мутанта со сверхспособностями, он прошел бы фейсконтроль в команду людей X, но абсолютно беспомощен без поддержки женщины, такой же беспомощной и бесправной, как и он сам.
Оккам и его бритва — «не следует привлекать новые сущности без крайней необходимости» — возникают в пространстве фильма не случайно. «Форма воды», взрослая сказка о любви немой уборщицы и подопытной амфибии — это фильм о воде, не имеющей формы. Бессловесную девочку с порезами на шее много лет нашли на берегу реки, ее возлюбленный дышит жабрами и не может жить без воды; капли дождя бегут по стеклу автобуса, потоки дождя смывают кровь на месте преступления; «Жизнь — это кораблекрушение», сообщает настенный календарь. Вода в этом фильме — простая и действенная метафора быстротечности времени и утраты. Воде невозможно придать форму, так же как невозможно придать форму постоянному невидимому присутствию человека, которого больше нет рядом.
the-village.ru
